ограничивает их построений, а значит, это и не методология вовсе, а способ ложного подкрепления.

Да, а что же типологическая общность и генетическое родство? А то, что расширяя инструментарий, мы получаем возможность охватить не малую часть событий, а всю совокупность (или почти всю совокупность). А это значит, что мы уже не можем оставить без объяснения сходство двух событий (как мы это вынужденно делали, следуя методологии альтернативщиков). Мы уже не можем сказать: между конфликтом Спарты и Афин и конфликтом СССР и США нет ничего общего, потому что они не могут быть совпадением. Мы должны установить, действительно ли между этими конфликтами есть что-то общее, и если есть, то как это объясняется. Это не значит, что мы не можем ошибиться и обнаружить связь, где её нет, или игнорировать существующую. Но мы не можем произвольно оставить без объяснения один случай и сосредоточить всё внимание на другом (на самом деле, тут пропорция не 1:1, альтернативщики всё внимание уделяет ничтожному количеству случаев, а подавляющее большинство тупо игнорируют – не со зла, а потому что иначе не позволяет им их методология). Каждый случай (и не только сходства, вообще всего) должен быть подвергнуто объяснению. Если, конечно, позволяют источники. К ним мы сейчас и переходим.

7.3. Нет, источниковедение обождёт. Вернёмся пока к альтернативно-сравнительному методу и остановимся на ещё одной его фундаментальной проблеме. Ну ОК, мы показали, что альтернативно-сравнительный метод никуда не годится, потому что а) произволен; б) упускает такие основания сходства, как типологическое сходство и генетическое родство (вообще говоря, они пересекаются). Но у него есть ещё одна проблема. Утверждая, что единственная возможная связь между известиями – это тождество описываемых событий, метод фактически исключает возможность обнаружения связей (функциональных, причинно-следственных или ещё каких) между отдельными событиями – даже не сходными. Можно возразить, что метод исключает иные объяснения только для схожих событий, а несхожие вполне могут вызывать одно другое. Но для того, чтобы наши выводы не были произвольными, мы должны предполагать, что схожие причины вызывают схожие последствия. Но если схожих событий не существует, то не существует и схожих причин, а значит, обнаружение связей между событиями невозможно. Для обнаружения связей между событиями, собственно, построения нарратива, совершенно необходимо типизирование. Вообще, типизирование – это важнейший инструмент не только научного, но и вообще познания. Что делать? Одно из двух. Либо смириться с дегенаративностью выстраиваемых «реконструкций», как это предпочитают делать вычислители, либо исподволь вводить в построения причины, следствия, закономерности и т.п. Но наличие закономерностей и наличие классов неминуемо означает, что типологическое сходство должно хотя бы рассматривать как возможность при сравнении двух событий и если отвергаться, то отвергаться обоснованно. Т.е. ущербность методологии альтернативщиков не только в том, что она позволяет