Нестор Иванович Махно вошел в историю Украины и России, большого пространства, которое он не очень делил границами, как наиболее успешный практик анархистского повстанческого движения. Он возглавил многотысячную армию во времена Гражданской войны, и эта армия сражалась под черными флагами анархии. Более успешным был, пожалуй, только опыт анархистского движения в Испании, где анархисты даже входили в правительство и контролировали очень большие территории и производства.

Махно не очень повезло с базой его движения. Он не контролировал какие-то промышленные районы, которые могли бы предоставить в его руки современную технику. Но тем не менее район, в котором он родился и в котором он пригодился, — район Гуляйполе, Приазовье, восточная часть современной Украины. Это район непростой. Здесь было очень развито сельское хозяйство, и даже в небольших городках были промышленные предприятия. Юный Махно работал на заводе, хотя вокруг была крестьянская среда, но Гуляйполе — это очень крупное село с промышленными предприятиями. Здесь Махно заинтересовался радикальным политическим движением.

Жизнь была достаточно тяжелой, потому что это времена революции 1905 года, когда затрещали опоры самодержавия. Махно присоединяется к подпольной террористической группе анархистов, где узнает азы анархизма. Всю жизнь, услышав тогда о Бакунине и Кропоткине, он себя считал анархо-коммунистом бакунинско-кропоткинского толка, видимо не очень понимая различия во взглядах этих двух теоретиков. Но Махно был практиком, человеком действия. Первый раз он, что называется, попал не в те руки, потому что террористическая борьба редко ведет к тем результатам, которые задумываются, и, бросая бомбы в самодержавие, анархию не построишь, это требует все-таки сложной конструктивной работы.

Махно бомб не бросал, но из пистолета, видимо, стрелял. Он был приговорен к смертной казни, но ему повезло: Нестор Иванович родился в 1888 году, а родители записали его на год позже, в итоге он оказался как бы малолетним, и смертный приговор был заменен. Ему очень крупно повезло первый раз, иначе мы ни о каком Махно не слышали бы, не было бы, может быть, самого этого уникального движения в истории.

Февральская революция освободила его с каторги. Махно вернулся на родину, в Гуляйполе, как мученик, страдалец за дело народное, то есть человек очень популярный. Но оказалось, что он может эту популярность и поддерживать. Махно был очень хорошим оратором, когда говорил именно со своей крестьянской средой. Если обратиться к его текстам, видна недостаточная грамотность, владение пером не самая сильная его сторона.

Но он, как ни странно, владел словом и разбирался в военном искусстве, что тоже удивительно. Есть такая шутка Марка Твена, что в раю самым великим полководцем считается сапожник из Канзаса, но он ни разу не попал на войну, поэтому о нем не знает никто другой. Махно оказался именно таким сапожником из Канзаса. Он вошел в историю не только как анархист (анархистов много в истории), но как талантливейший полководец, который был во время Гражданской войны на равных с другими, а иногда и показывал себя более сильным полководцем, сталкиваясь с очень известными именами, которые я тоже упомяну. Но пока Махно возглавил крестьянский совет, профсоюз (сохранились профсоюзные протоколы с его подписью). Профсоюзная деятельность Махно была немного робин-гудовская: он собрал ватагу своих вооруженных друзей, приходил к капиталисту и говорил: «Ну что, договариваться будем с рабочим классом?» И капиталисты шли, естественно, на уступки, потому что опасно было перечить такому профсоюзному лидеру.